Категория: Юмористические
«- Не мог бы, — признался Пилюлькин.
— Вот видите, а у нас все сумеют — желаете белочку, желаете кролика.
— Ну хорошо! — махнул Пилюлькин рукою и принялся напяливать на себя сарафанчик .»
Николай Носов «Приключения Незнайки и его друзей»
Градусники.
Какие все таки тонкие извращенцы все детские писатели. Взять хотя бы Астрид, извиняюсь, Линдгрен и ее в меру упитанного педофила с пропеллером. Либо такого же Николая Носова — в его Незнайке очень непонятных моментов более чем довольно.
Единственным детским писателем, которого я уважал за анти-педофилические настроения, был старенькый кислотник Корней Иванович Чуковский. Пускай у него там кривые умывальники по дому бегали и раки на колченогих собаках смеялись — это творческому человеку простительно. Но, некоторое количество дней вспять, когда я перечитывал «Бармалея», моя вера в население земли очень пошатнулась.
Знаешь как почетаемый Корней Иванович окончил это стихотворение? Ах так…
Так как Бармалей
Любит малеханьких малышей,
Любит, любит, любит, любит,
Любит малеханьких малышей!
Ну а последующие строчки из «Айболита» меня вообщем уничтожили…
10 ночей попорядку
Он вылечивает злосчастных зверят
И ставит и ставит им градусники!
«Тёма», — поразмыслил я, прочитав все это, — «А почему бы и для тебя не стать детским писателем? Ты ведь тоже извращенец!». И здесь же я написал ремейк на известную сказку Носова. Безотступно рекомендую для тебя читать это произведение на ночь собственному младшему братику либо сестричке, подготавливая их тем к жизни в реальном мире.
Новые приключения Незнайки
Незнайка пробудился и здесь же застонал от стршной мигрени. Голова практически раскалывалась на части, все тело ныло, во рту же вообщем творилась полная клоака. Незнайка сморщился и окинул взлядом комнату… обои и кровать были кропотливо заблеваны, на полу валялись пустые бутылки из-под водки, а рядом с ним на кровати лежало мертвое тело музыканта Гусли, из кровавого заднепроходного прохода которого торчала длинноватая флейта. Руки Гусли были связаны за спиной чьим-то бюстгальтером.
«Да уж, нефигово вчера посидели! Попили, блин, пивка…», — поразмыслил Незнайка, с подозрением прислушиваясь к болезненному зуду в собственной своей пятой точке. Действия прошедшей ночи были начисто стерты из его памяти. «Нужно идти к Пилюлькину. Пускай какие-нибудь колеса от похмелья прописывает. Ну и в КВД провериться не воспрепядствовало бы, похоже с Гуслей мы не только лишь песни пели» — решил он после недолгого раздумья.
В поликлинике Незнайка застал Пилюлькина сидячим за огромным столом, на котором лежало несколько 10-ов разноцветных пилюль и капсул. Судя по безумным, бегающим очам доктора и его широкой ухмылке, он уже успел принять пару-тройку собственных пилюлек.
Тут же тусовался и Винтик, который варил на плите какую-то непонятную жидкость в стальной миске и увлеченно возился с разными химикатами. Картину Репина «Торчки улетели» дополнял лежащий в углу Шпунтик. Его лицо было накрыто грязной, замызганной тряпкой, от которой достаточно очень несло бензином.
— Слышь, Док, у тебя от похмелья транки есть? Ну либо хоть спирту плесни поправиться, — нарушил тишину Незнайка.
— Незнаечка, Незнаюшечка, пупсик мой ненаглядный, а у тебя средства есть? Иди-ка сюда, мы тебя на данный момент поправим! — пропел
Пилюлькин и набрав в шприц 5 кубиков раствора, сделал внутривенную инъекцию Винтику. Потом любовно погладил его по головке, уложил на пол и накрыл глаза влажной тряпкой.
— Главное что? Главное — это йод, — снова любовно проворковал он, промывая шприц.
— Пилюлькин, кончай гонять, я Гуслю замоч… другими словами я желаю сказать злосчастный случай с нашим Гуслей приключился. Лежит сейчас там мертвый со спущенными брюками и флейтой в жопе, — раздраженно буркнул Незнайка.
— Как ты говоришь, со спущенными брюками…у тебя дома лежит…и, наверняка, тепленький еще совершенно, — мечтательно пробормотал
Пилюлькин, вмазавшись в паховую вену. — Нужно будет сходить …м-мм.. поглядеть.
— Да ну вас, торчков, в баню, пойду к Знайке тогда, может он поможет, — махнул рукою Незнайка.
Путь к Знайке лежал через маленький парк, который коротышки разбили на берегу Огурцовой реки. В парке имелся небольшой театр, где в это воскресенье должно было состояться представление. Потому всю неделю музыкант Гусля и поэт Цветик репетировали свои номера, а живописец Тюбик отрисовывал декорации. Но сейчас по понятным причинам Гусля на репетицию не пришел. Проходя мимо театра, Незнайка увидел Тюбика и Цветика. Они посиживали на скамеечке и лаского обымались.
— Хочешь сказать, ты не изменял мне с этим мужланом Гуслей? — нервно спросил художника Цветик.
— Ну что ты, сладенький мой, я люблю только тебя. И как для тебя только такие противные мысли в голову приходят, неприятный! Ну иди же сюда, моя сладкая попа, — нежно произнес Тюбик, расстегивая поэту ширинку и опускаясь перед ним на колени.
— Да, Тюбик, да! А позже возьми меня сзади!!! — застонал Цветик. В этот момент из-за кустов появился бухой в сисю, заблеванный бомжара Сиропчик, одетый в какие-то отвратительные, зловонные лохмотья. Качающейся походкой он подошел к урне, стоявшей рядом со лавкой, и выловил оттуда бутылку, на деньке которой еще оставалось малость пива. Отточенным движением руки Сиропчик опрокинул в себя остатки пенистой воды, смачно рыгнул и положил бутылку в авоську.
— Фуууу! Какая гадость! — заорал наблюдавший эту сцену Цветик, картинно закрыв лицо руками.
— Хуй соси, пидор зловонный! — ответил Сиропчик и снова рыгнул.
Незнайка решил не вмешиваться в столкновение богемы с пролетариатом и поторопился к дому Знайки. Тот жил на холмике, в стороне от других коротышек и целыми деньками посиживал за компом. По его словам, он занимался программированием для высокопроизводительных многопроцессорных систем, но посреди детей прогуливались слухи, что Знайка — крутой взломщик. Дверь дома оказалась не заперта, и Незнайка зашел вовнутрь. Он поднялся по лестнице на 2-ой этаж и уже собирался было прокричать матерное приветствие, как вдруг услышал стоны и звучный шепот. Осторожно заглянув за угол, он увидел Знайку, который стоял перед компом без штанишек и гневно мастурбировал, смотря на монитор. Там уже на две третьих загрузилась порнографическая картина, изображавшая привязанного к стулу коротышку в наморднике, на которого мочилась голубоглазая малышка. («Да это Синеглазка!», — шепнул сам для себя Незнайка, вспомнив свои приключения в борделях Зеленоватого Городка). Синеглазка была одета в кожу и держала в руках семихвостную плетку.
— …Да! Да! Унижай меня, глумись нужно мной — стонал Знайка, ожесточенно дергая собственный член, — вставляй в меня иголки, корми своими фекалиями, разорви мою попу наждаком. В один момент он закончил свои манипуляции, поправил на носу очки и, подойдя к шкафу, вынул оттуда огромного полуразложившегося кузнечика. Знайка с трудом затащил его на кровать, пристроился сзади и начал напевать «Представьте для себя, представьте для себя — никак не ждал он. Представьте для себя, представьте для себя — такового вот конца!», совершая при всем этом возвратно-поступательные движения тазом.
— О-о-о, когда же реализуется моя мечта, и я смогу накакать в прекрасную голубую шапку Незнайки! — заорал Знайка во время оргазма. «Да-а-а», — поразмыслил Незнайка осторожно отступая к выходу, — «Лучше к этому фрику не соваться, совершенно ему электронами мозги повышибало».
Выйдя из дома, Незнайка здесь же натолкнулся на Пилюлькина с Винтиком, которые судя по всему уже утрескались по самые бакенбарды. Они посиживали в древнем байке с коляской, одетые в нацистскую форму. Расположившийся в коляске невменяемый Винтик к тому же держал в руках германский «Шмайсер». Пилюлькин подошел к Незнайке, ткнул в него пальцем и, вращая безрассудными очами, произнес на ломанном российском…
— Малшик, ти есть демонстрировать нам, где здесь у вас аптек со всякий лекарства. За это ти получивать мнего-мнего живачка! Скосив глаза, Незнайка увидел изувеченные трупы Гусли и Шурупчика, которые были привязаны сзади к байку. Незнайка одномоментно оценил ситуацию и принял единственно верное решение… он побежал изо всех сил на другую сторону улицы. Вослед ему помчались длинноватые очереди из шмайсера и клики…
— Этот мальчик есть плохой партизанен. Нас предавать, обер-фюрер! Ми есть ехать на точку к Торопыжка, а позже назад в поликлиника мучивать и питать малеханьких девачик.
Незнайка забежал в подъезд наиблежайшего дома, спрятался за угол и попробовал отдышаться. Сердечко неистово колотилось, и его чуть ли не хватил удар, когда входная дверь скрипнула, и раздались чьи-то шаги. К счастью, это оказалсь Кнопка. Она не увидела спрятавшегося Незнайку, прошла мимо и стала подниматься по лестнице, звонко цокая каблучками. Незнайка желал было уже окрикнуть ее и напроситься в гости, как вдруг входная дверь опять еле слышно скрипнула, и в парадную вошел Молчун. Это был очень тихий, дружелюбный коротышка, который всегда со всеми соглашался, никогда не дрался и вообщем вел себя прекрасно.
Глаза Незнайки уже привыкли к мгле и он рассмотрел, что Молчун держит в руках большой кровавый топор, а лицо его оскалилось в плотоядной улыбке. Молчун стремительно догнал Кнопку и со всего маху всадил в ее спину топор. Лицезрев как малышка свалилась на заплеванный пол, коротышка гаденько засмеялся, потирая потные ручки, и принялся рвать на Кнопке платьице.
— Ну что, недотрога, позадирай сейчас собственный носик. Думаете Молчун неудачник и никто ему не дает? На данный момент еще поглядим кто кому не даст! С Незнаечкой, означает, шашни водишь — ну так я и до него еще доберусь. Получит он у меня бензопилой по зубами. — гневно шептал Молчун, расстегивая ремень на штанишках. Незнайка не стал дожидаться, чем завершится страстный монолог Молчуна, и выбежал на улицу.
Во всем Цветочном городке сейчас он мог пойти исключительно в два места… к благодушному Пончику либо к Ромашке, которая в Незнайке души не чаяла. Отчаливать домой было небезопасно — обсаженный Пилюлькин так прочно вжился в свою нацистскую паранойю, что наверное наставил там всюду противопехотных мин и растяжек. Вроде бы в доказательство этой мысли откуда-то издалека донеслась стрекочущая очередь из шмайсера, дамский вопль и шлепок упавшего с большой высоты тела. Незнайка откинул излишние сомнения и побежал к Пончику.
Накрашенный Пончик стоял перед зеркалом в темных чулках и бюстгальтере, когда к нему домой вломились Знайка с Пилюлькиным.
Нацистскую униформу Пилюлькин сменил на кожанку чекиста. У Знайки же на лице красовался красочный след от кирзового сапога.
— Ты чего, жиртрест, под Цветика косишь, — осведомился Пилюлькин и, не дожидаясь ответа, вырубил Пончика ударом приклада.
— Не лупите его! Он неплохой! — заорала незамеченная новоявленными чекистами Ромашка, которая ранее тихо посиживала на диванчике. Знайка бросил на малышку хищный взор и звучно сглотнул, заметив, что к ее поясу пристегнут большой фаллоимитатор. Пилюлькин же сходу взял ситуацию под собственный контроль…
— Означает так, Ромашечка, я не знаю чем вы здесь с этим недобитым буржуем занимались — это у тебя наш испытанный товарищ Винтик из НКВД в собственном гараже узнает. Он как раз сейчас пропавший паяльничек отыскал. Нам другое на данный момент принципиально… поступила информация, что сюда направляется неприятель мировой революции, оранжево-голубая контра Незнайка, и у товарища Знайки по этому поводу есть кое-какие суждения…
— А почему Пончик всегда молчит? — спросил Ромашку Незнайка, отхлебнув жаркого чая. Вот уже 10 минут он пробовал обсудить с Пончиком последние действия, но тот только лежал мешком в кресле и беспрестанно улыбался беззубым кровавым ртом.
— Да он к дантисту сейчас прогуливался, утомился очень. Не мешай ему — пойдем лучше в соседнюю комнату, развлечемся малость, — позвала Незнайку Ромашка, которая уже успела облачиться в костюмчик медсестры. В примыкающей комнате она уложила его на кровать и достала из шкафа огромную клизму — это была их любимая игра. Потом Ромашка приковала Незнайку наручниками к спинке кровати, а его ноги связала веревкой.
— Готово! — звучно кликнула она после всех этих манипуляций.
— Ну что, товарищи, разберемся с этой белогвардейской контрой. Уничтожим, так сказать, как класс! Мне здесь как раз революционно настроенные товарищи из Сайгона экспериментальный продукт презентовали. — ухмыльнулся показавшийся из-за угла Пилюлькин. В одной руке он держал раскаленный утюг, а в другой — шприц, заполненный кое-чем розовым.
— Товарищ комиссар, а можно я возьму его шапку? — тихо спросил Знайка и, получив разрешение Пилюлькина, здесь же куда-то удрал с этим предметом гардероба.
— Сме-е-ерть! — тихо шипел полуразложившийся, зеленый зомби Гусля , размахивая заточенной с 1-го конца флейтой и равномерно подбираясь все поближе и поближе к Незнайкиной пятой точке. Но Незнайка не смотрел ни на кого из этой разношерстной компании — его взор был намертво прикован к зубьям работающей бензопилы, которую держал в руках улыбающийся Молчун.
